1835.10032025 Всем доброго дня! В первые дни марта я не только подрезаю ветки плодовых деревьев в Субурбии, отчего ветер непрерывно меняет своё настроение. Вечерами я смотрю детективные сериалы и читаю дневники Нины Берберовой. Если что-то мне очень нравится, то я выписываю эти куски. они ложатся вместо игральных карт мне на сердце и душу.

Такие проникновенные слова! Как жаль что эта женщина жила в прошлом веке! Я выложу несколько кусочков из последних (вчерашних). Может и вам там что-то понравится и вы пожелаете прочесть дневники Берберовой. Я даже включил её в члены Квартирной лиги, потому как она безусловно яркая творческая личность.

(выдержки из дневников Нины Берберовой — из прочитанного вчера. А так у меня кучи выдержек — она интересно так пишет!)

Старайтесь делать каждый день то, чего раньше не делали — выбирайте новые маршруты, начните вести свой блог, пишите смешные хокку.

Исследуйте этот мир и, заодно, освобождайтесь от страха неизвестного. Питайте и расширяйте свою храбрость – это обязательное качество для тех, кто хочет заниматься в жизни только тем, что нравится.

будущее не лежит в запасе и не ждет нас, оно творится жизнью и нами самими. Оно возникает с каждым новым днем. Оно никем не предписано.

Он никогда не был для меня олицетворением власти, силы, авторитета, воли, и потому я так любила его.

в нем я не замечала попыток охранять меня, защищать меня, вести меня, направлять меня, и это-то и делало его для меня таким драгоценным. 

Это подсознание возвратило мне сном слышанное мною много лет тому назад объяснение, и я поняла, проснувшись, что мной самой указывалась дорога (как бывало в жизни не раз), путь, как победить что-то, что даже, в сущности, не было моим. Я вышла из этого страха много позже, и это оказалось одним из самых внутренне важных событий моей жизни, одной из ступеней к равновесию, которое мне далось через этот акт освобождения.

Я знала, что он любит особый род женщин, который теперь, в наше время, исчез или почти исчез. Они должны были быть женщинами «света» и в то же время доступными, красивыми, веселыми и не слишком умными. Они должны были любить любовь. Эти женщины занимали его мысли, и он нравился им, в нем было, в полном соответствии с его мужественностью, все, что нравилось женщинам: сила в соединении с нежностью, сдержанность и мягкость при энергии; был в гармонии с его природой

Никто и никогда не танцевал так плавно, властно и самозабвенно, как мой отец.

он говорил глазами — и я тогда почувствовала впервые, что дайте мне выбрать человека среди тысячи людей, я выберу того, кто говорит глазами. Когда, как по небу облака, сами в себе законченные, легкие и прозрачные, проходят мысли, ясные мне без слов, рождаясь тут же и уплывая куда-то, и я знаю, что он хочет сказать, что он сейчас скажет мне. 

Я любила его растерянность перед моей ранней самостоятельностью

единственное место, где он живет сейчас, это моя память.

Стоят дома, где из прошлого делается будущее, стоят дворы, где оно вяжется. В первом граммофоне рычит голос Шаляпина, звонит первый телефон, первая электрическая лампочка сияет над крыльцом дома и первый автомобиль стоит у подъезда, чтобы везти нас на какое-то поле, смотреть полет первого биплана. Теплый дом, ненавистный мне инкубатор, выращивает людей, чтобы выпустить их в стихию войн, революций, осад, бомбежек, лагерей и расстрелов, в стихию атомных бомб. Мое поколение — первое, которое может не умереть, но рассыпаться в пыль. И эшелоны, уходящие за полярный круг, и корабли, тонущие в океанах, и голодная смерть на городской скамейке чужой столицы все предстоит всем. Ничто не предписано, все возможно.

Там нет социальных и биологических законов? Разве есть такое место на свете? — Встреча двух людей и творчество, — отвечает мне Достоевский. — Там эти законы недействительны.

Опять возвращаюсь к этому образу, к теме соединения противоположностей, одной из самых важных тем моей внутренней жизни. В людях вокруг меня, в книгах и в себе самой я видела, как часто человеческая личность разорвана, разрезана, рассечена надвое, и считала это одним из самых роковых явлений человеческой судьбы и одной из тex загадок, которые заданы человеку. Внутри себя, как и в других людях, я видела, как и где проходит это разделение, это раздвоение («трещина, которая расколет меня пополам и убьет»), непримиримые противоречия — сначала молодые и острые, потом — зрелые и тяжелые, с годами делающиеся все опаснее, все глубже, давящие, мешающие свободе, и покою, и строю, и ладу, без победы над которыми жизнь, когда пойдет к концу, обозначится как не имеющая истинного смысла: ни смысла познания самого себя, ни смысла «устройства», «гармонизации» себя. Я знаю, что дни отчаяния, какие мне пришлось пережить в жизни, всегда были так или иначе связаны с этим ощущением раздвоения, ощущением фальшивой ноты, звенящей в моем «финальном аккорде», связаны с мыслью о необходимости стройности — единственного достоинства человека в себе самом, не того человеческого достоинства, которое существует в общении индивидуума с себе подобными, но того, которое есть самый важный элемент в человеке по отношению к самому себе. И настал день — как почти всегда бывало в моей жизни, внезапный день (и потому, может быть, я больше верю в ход эволюции на земле толчками, чем плавными волнами), — настал день, и передо мной вдруг поднялся туман и я поняла, что то, что я считала разъединением, было соединением, что противоречия во мне были организованной гармонией моего индивидуального контрапункта; что якобы рассеченная надвое личность есть личность, которая в себе, в замкнутом своем бытийстве объединяет в едином процессе два полюса. Это было огромным днем моей жизни, концом сомнений и началом покоя и меры в познании себя и устроении себя.

В историческом плане, как я теперь вижу, это признание шва, признание самой себя швом особенно плодотворно: оно дает ответ на жизнь моего поколения, существующего в двух мирах: одном, идущем к концу, и другом едва начинающемся, оно дает покой и полноту существования в раздробленном, искаженном и беспокойном мире. На стыке старого и нового — умирания одной эпохи и рождения другой, которое продолжается уже лет пятьдесят, мы сливаем обе, и в некотором смысле даже чувствуем себя привилегированным сословием благодаря тому, что одинаково вольно дышим и в старом, и в новом, то есть способны к такому дыханию. В плане природном мы суть некие феномены этой гармонии. В плане же символическом мы, вероятно, будем впоследствии значить, как знак моста или звена. В этом последнем смысле я вижу, что даже сны мои находятся в соответствии с мышлением наяву и подсознание отвечает моему сознанию, как вечно бодрствующему элементу во мне, которому подает голос его тайный, скрытый, загадочный друг и советник.

      мы хорошо понимали друг друга, говорили о выборе профессии, о тайнах жизни, о декабристах, и обе дрожали от внутреннего нетерпения при мысли о будущем, которое неслось на нас с недостаточной скоростью и силой (так мы считали), словно были мы обе два паруса, которые рвутся в море, а ветра все нет, чтобы надуть их и умчать.

в те вечера, когда падал снег, когда замерзали окна, когда переполнялась душа ожиданиями, которые были в атмосфере тех лет, во мне сквозь детские стихи начинала звучать первая музыка настоящей жизни, воли к жизни, воли к познанию себя, серьезностью и величием своим заставлявшая меня содрогаться. Всем моим тогдашним физическим телом я помню эти содрогания. Я в них росла. И когда я переживала их — и это мне сейчас всего дороже, торжественность, ответственность и неповторимость тех минут была мне ясна, и я слышала толчками как бы собственное прорастание в будущее.

(выдержки из дневников Нины Берберовой — из прочитанного вчера. А так у меня кучи выдержек — она интересно так пишет!)

Из житейских мелочей Мауро Зазимова.

Жизнь переливается на солнце и огорчает. Месяц назад К нам приезжал мастер Антон из Грязей. пообещал заменить замок, взял 4500 и сам замок и исчез. Я написал ему в Вацап что подаю заявление в полицию за мошенничество. И он неожиданно оставил в вацапе своё лаконичное звуковое сообщение: Вы что,серьезно? Да верну я вам деньги, если вы так переживаете.

Его сообщение мягко говоря ошарашило. даже не знаю что и ответить. Получить деньги это хорошо, да. А наш замок? Он может вернуть а может не вернуть. Такой вот от неуловимый, как птенец Керенского, как камбала Черного моря.

Я ему звонил 8 марта несколько раз, но номер Антона недоступен. Пообещал приехать в этот день. Пообещал в очередной раз и снова не приехал. Если ему дозваниваюсь — он отвечает — да без проблем, конечно приеду. А за этот месяц кредит доверия исчерпался, корябаю по донышку. Ну вообще ему не верю. Ни на дюйм!

А сегодня я ему ответил, тоже по вацапу, — переводи деньги. Жду вот ответа и денег. Это утром ещё было. Слышал по его звуковой записи как он уезжал на мотоцикле куда-то. Его мотоцикл уже тарахтел и последние слова вдогонку за ним вылетали из его выхлопной трубы. Поехал наверно на юг, а может на восток. Кто его знает? И что делать? Ждать пока он вернётся? Пока его мотоцикл не затарахтит возле моего дома? ТДа так можно всю жизнь прождать.

Или не ждать его ответа и просто идти в полицию? Но он как бы обещал что вернет деньги? Когда? Это я у него спросил, но он был уже далеко. Не услышал,наверно.

Вот такие шарады подкидывает нам жизнь. А всё из-за мягкости нашего характера. Первоначально Антон отказался писать расписку и это доставляет нам теперь кучу проблем. А мы понадеялись на его порядочность. Ау! Алло! Мы ищем порядочность! Откликнись! Саныч нас критикует за эту мягкость. Но что же делать? Я живу в духе и даже муху мне жалко убивать, я её только слегка придушиваю и выкидываю за окно. Духовные практики очень сильно повлияли на меня. Был характер мягкий, железа было маловато. А сейчас его нет вообще. А золото знаете ли слишком мягкий характер. И теперь жизнь сильно усложнилась.

А Сан Саныч молчит. У него насыщенная жизнь и общаться с нами ему не интересно. Я навалил срезанных веток выше головы — теперь вот думаю что делать? Резать их на мелкие кусочки а потом жарить на них мясо на нашем мангале? Ну да, только всё лето буду резать такую кучу.