670.20052014  Проект Небес представляет — Всемирную историю Галактики в мифах. Том 1 в 77 главах.  Хроники Небес.

Мы продолжаем самую длинную сагу Мраморного континента — историю о маге, который возжелал стать самым великим из всех живущих в галактике…

Х. Н. глава 14 1/3  Молодость Гервольда

Х. Н. глава 14 2/3  ПУТЬ К СВЕТУ.

продолжение здесь:

Х. Н. глава 14 3/3   ПОСВЯЩЕНИЕ Гервольда

ИЗБРАННЫЕ  ГЛАВЫ романа Ка Ша Лотта «АЛМАЗ АДА»

Продолжение 2 главы здесь а начало истории о Фане Фикшене, магистре Ада, читай здесь, по ссылке

ГЛАВА 1 РОЖДЕНИЕ, ПЕРВЫЕ ГОДЫ ФАНА  ФИКШЕНА

ГЛАВА 2   ПУТЬ К СВЕТУ. ПОСВЯЩЕНИЕ Гервольда

Гервольд прошел обряд  Посвящения и стал мастером в 22 года. Он прошел путь на который другим понадобились долгие годы, а может и десятилетия.  Согласно неписанной в учебниках традиции, он взял другое имя — Фан Фикшен. Это имя более других понравилось Гервольду.

….начало здесь... далее продолжение Посвящения. Мистерия образов и превращений.

Тишина становится гигантской. Охваченные снопом света, похожего на свет Заката, который в этот миг исходит от Владычицы Небесной, — безжалостный, прекрасный свет, пленяющий нас.
Вселенная, в которую мы впечатаны как в изогнутую поверхность, — на самом деле это горизонты мира Океан-Земля. Не вогнутая, будь она такой, она вытолкнула бы нас из себя. Она выпуклая, поэтому мы испытываем это восхитительное ощущение, малиновый эффект. Мы превращаемся в миры, в сферы — и повсюду небеса.

Ф. Ф. стоит на самом краю кривой, где соприкасаются выпуклые и вогнутые небеса; выпуклый посох и вогнутая чаша, лук и натянутая тетива, свод и дно колодца.

Встреча: ПРЕКРАСНАЯ МАТЕРЬ ВЛАДЫЧИЦА, МАТЬ ХРИСТА, СЫНА БОЖИЯ, БУДЬ ВСЕГДА БЛАГОСЛОВЕННА БОГОМ.
Птицы, отряхиваясь, с трудом начинают высвобождаться из сита сумерек, снова поглощенных атмосферой террасы, которая опять становится тихой и хрустально-прозрачной; птицы щебечут, волки встряхиваются, улыбаются.
*Чары все еще владеют нами, и пока никому не удается найти выход из них.

Вдруг, Ф. Ф. отдаляется, поднимается выше и левитирует там, рядом с нами, но выше нас, настолько, чтобы заглушить голоса и сдержать прибой шепота, шорох свежего бриза, долетающего как дуновение веера.
Его смуглое лицо, побледневшее от света Заката пробуждения, приобретает легкий голубоватый оттенок.
—   Она смотрит на нас, — говорит Аммон Ф. Ф.      — чтобы стать учителем Небес тебе надо опустится в самые глубины Ада и там принести себя в жертву.

Я возбуждаю ее, я стараюсь, чтобы все ее либидо взорвалось. И тогда я получаю стрекозу, охваченную безумной страстью, туманящей ей мозг, и тогда я пью мед с ее губ, а потом жду, потому что мед моей желчи проникает в ее божественные мозги и сводит ее с ума. И тогда я приближаюсь — как можно тише и спокойнее, иногда мне это удается, а бывает, что стрекоза освобождается и становится костром. Но когда она становится медлительной, неразумной и тщеславной, я говорю ей на ушко: «Скажи-ка, кто самое прекрасное насекомое в лесу?..» И она сходит с ума, потому что я лижу ей головку и поедаю ее мозги (потом я их выплевываю). А потом, когда я уже могу делать с ее божественным трупиком все, что мне заблагорассудится, я предаюсь своей извращенности и соблазняю все чувствительные части ее тела, чтобы затем одним восхитительным глотком проглотить стрекозье сердце. Я закрываю глаза, убираю рожки, прячусь в свою ракушку.

Малиновый эффект заключается в распространении красоты, порождающей восторг.
Это происходит от начала атомов до пределов слившихся атомов, которые превращаются в Другого.

Дева являет собою Небесные Врата.
Ему нужно только вдохнуть воздух Ее даров, обретенных для того, чтобы пробудить свой ум удивлением.
Странник, врата в познание самого себя, творец обостренности чувств, дающей возможность ощутить занимаемое им место, чтобы с его явной и непосредственной помощью научиться любить существа этого мира.
Ф. Ф. вошел в реальность Планеты и это открывает перед обитающими на ней живыми существами путь к Деве — творительнице жизни Космоса. Его восторг, его жертвенность, его ум и его дар Шамана поражают воображение и порождают стремление действовать. Он знает все, потому что любит то, что знает, и в определенный момент это обращается в святость.
Пока не проникнет в сознание живых существ Вечность и не засияет Блаженство, которое есть жизнь.

И он будет все так же благословен, все так же молод, и все так же богато будет его воображение, питающееся красотой, и все так же велика его мощь.
Мягкая сила вхождения в мир, пребывающий в мире и покое. Иногда дикое обладает полнотой, иногда — странным упорством.
Святость есть блаженное состояние пространства разорванного времени, рамки которого остались позади.
Они далеки как пламя, слюна улитки, хвост кометы, вой волка, лай собаки.
«Они также неисповедимы и неведомы, как воздух, которым мы все дышим, и Небо, где мы все родились.
Поток пространств времени — в нем окажется трещина, в которую можно «рухнуть», на дне которого поджидают  острые камни и крапива.
Он покидает бездну, сквозь которую летит в приватном мире пустыни, костра и его серого пепла.
*Одно дело — ощутить Бесконечность как инстинкт и совсем другое — влиться в нее.
Он по-прежнему исполнен Блаженства. Он способен открыть дверь и дохнуть своим ледяным дыханием.

Ф.Ф. отделен от остального мира, но его святое сердце наполнено мыслями об остальном мире. Там, далеко от него идут войны и падают кислотные дожди. Там трубы НЛМК выбрасывают в атмосферу огромное количество ядов и каждую минуту где-то рождается ребенок-мутант. Кто-то забывает об ответственности за все происходящее, подсчитывая прибыли.

Он хочет, чтобы его мир, его умение воспринимать мир во всем спектре ощущений, стал открыт для всех. Чтобы все были счастливы. Чтобы никто не боялся магии счастья.  Он готов от Мечтателя перейти к Деятелю.

Ф. Ф. наслаждается, стоя на эллипсе встречи обоих миров, ореол Святого и радужные переливы мага — это все, что осталось от перекрестка дорог.
—  Святой и Маг всегда воссоздают друг друга; полнолуние подчеркивает Блаженство Святого, а во время затмений усиливается или ослабевает присутствие Мага.

Ф. Ф. наслаждается ощущениями, окутывающими террасу, от легкого столба пыли до солнца, плененного в камнях, которые были покрыты узорами и изображения¬ми тысячу лет назад, а потом их разобрали, чтобы построить крепости.

Ф. Ф. нужен совет – как действовать?

Святой Дух — это Время, которое проясняет все, теперь мы утверждаем то, что произошло столь неожиданно, не¬посредственно и ошеломляюще, этот чудесно простой и реальный факт.

А Аммон стоит сзади и шепчет тебе в ухо – возможно всё!  Как только ты поверишь в это!
Золотой цвет — это цвет времени, цвет дерева без коры, которое соприкасается со льдом и становится серебристым, а со временем — золотым.
А еще мы должны отметить, что его лицо цвета корицы становится синеватым, как невесомый лед, — это из-за пределов, которые он несет в себе, межзвездных пространств и того, что находится за ними. Коричный цвет его лица идеально сочетается с его золотой одеждой.
Он был магом, которому было бы легче легкого стать серым, как его пепел, или облачиться в темно-коричневое — цвет ила и грязи его земли, но нет, бессмертный одет в тряпки, хорошо выдубленные на солнце. И сам маг, плод своей матери-земли, выдублен солнцем времен. Он пронизан своими Закатами. Полон своими пустынями. Чужд истории.
—  А этот синий цвет льда? Когда небеса покрываются зимней лазурью, он выбирает белый цвет и золотисто-красные тона, чтобы его перевязанные камни загорались.
—  Ты прав, я несколько раз видел его таким. Он же святой и шаман, это глубинные нити зимы и отражение его зари.
—  Это излучение его пульсации. В золотом цвете таится смягченная чернота угля и вечной ночи, в его яркой желтизне — густой туман, космическая пыль, что обволакивает его, синева льда, этот цвет дает ему долговечность. Когда радость или волнение сотрясают его тело, его температура опускается, и его ярко-синяя кровь наполняется скрытой и бесконечной тьмой любой крови.
Как, по-твоему, удается соединиться цветам радуги, чтобы войти в мир?
Не верь этим россказням, что, мол, это явление физическое, связанное с преломлением в природной призме.
Этот мир — мир ласки, он рождается и умирает в каждом из своих созданий. Как разрываются солнца, кровь солнц, тот жар, что проникает в глубь негостеприимной материи, все время изрыгающейся материи, замерзшей материи, как, по-твоему, солнца должны проникать туда и открывать эти ограды? Древние знали это.
На протяжении всей короткой истории нашего нахождения вблизи друг друга, бурной и прекрасной, но в общем-то тривиальной, мы встречались и разговаривали во время наших долгих странствий, нам пришлось постепенно обретать смысл древних, присутствующих и отсутствующих, всех их рас, через все воспринятые коллапсы.
Этот особый синий цвет есть лазурь шаманского величия. Он содержит в себе границы состояния, именуемого Святостью. Мы никогда прежде не говорили того, что говорим. Этот ореол святости и близости к зимним небесам, пустынным, таким глубоким. Эти тона, сияющие в центре миров, которых коснулась жизнь, все они — это золотой цвет и тот, другой, синий, глубокий, отдаленный; в этом состоянии вещей, которые тяготят или радуют нас на перекрестке дорог, наших пересекшихся дорог, наполненных непредвиденным, Плутон, это море. Нужно, чтобы ты смотрел на .эту такую отдаленную сферу как на последний из редутов берегов и их песчаных пляжей, где кончаются небеса и их пустыни; это их цвета.
—  Глаза Ф. Ф. зелены, как яшма.
—  Так оно и есть. Они зеленые, как извечные камни, как сосновые леса и зелень, которая отряхивается, потея водой и светом. Ярко-зеленые, светло-темно-зеленые, как свежие листья крон в ущельях, зеленые, как сельва его Континента, как зелень его лесов.
—  Его волосы не седеют.
—  Просто в нем царит молодость. Эта радость жизни настолько мощная, что просто невозможно, чтобы на этой голове появилась печальная седина. Он никогда не бывает в угнетенном состоянии. Ни до Откровения, ни после.
—  Он силен и крепок, как дуб. Он такой живой, мускулистый, но худой.
—  Это его неутомимые странствия, постоянный дождь, омывающий его, и солнце: пост.
—  Кожа у него совсем другая.
—  На ней нет пятен, она гладкая, влажная. Словно по ней не прошли годы…
—  У него нет возраста, Дева однажды обещала ему это, и маг не стареет с тех пор как поверил её обещаниям и стал бессмертным.
—    Бессмертие приходит к нему как налетающая вьюга, и вследствие этого он дышит Блаженством.  Видимым и невидимым. Вся вселенная — тайна. Сама вечность сторожит эту тайну.
Дева ответила ему:
«Их смерть принадлежит не смерти, а бессмертию, — такому  же, как твое».

Она хотела остановить его и несколько раз приглашала его отдохнуть, погружая его в тихий, дотоле неведомый ему сон. Это был Океан иного моря, называемого Блаженством. Она сияла безграничной и безусловной Святостью. И маг Ф. Ф. улыбался, растворяясь в кротком сне.
Возникают мысли и тоскливые желания, порождающие горечь. Многочисленные перемены так легки и неощутимы, биение сердца так трагично, что это перевоплощение человека, являющегося магом, в Святого становится одобрением его судьбы. Луч магического  инстинкта скользит на рассвете ночи.
Дева сказала ему:
«Я знаю, что ты любишь жизнь, как никто другой и любишь моих детей как никто другой, но, для того чтобы они были с тобой, тебе придется отделиться также и от них, как я некогда отделилась от Иисуса».
И тут он понял.
Он отправился к термальным источникам, чтобы укрепить свои силы, а на ходу тихонько разговаривал со своими приемными родителями, чтобы укрепить свое сердце. Там, в кипящей воде источников, Ф. Ф. и простился с миром. Но он чувствовал себя не совсем хорошо оставаясь в в одиночестве   Дева покинула его семь дней назад. Лишь где-то в ночи блестели глаза Раммона. Он бодрствовал,, окутанный медитацией, его дух плавал в тишине покоя. Но не таков Ф.Ф. Его личность жаждала действия.
Семь дней, стали семью огромными пустотами.
Ф. Ф. играл со своими животными и изнемогал, исполненный уже созревшей в нем прозрачности, погружаясь — он не мешал этому погружению — в нежный эликсир Блаженства Девы, он каждое мгновение входил в него не выходя, и проникал в него все глубже, и проникался им. Он очищался в пылающих источниках: один день — в одном, другой — в другом. Было семь источников, послуживших ему Мостом для предстоящего Акта жертвенности. Он не имел ни малейшего представления о том, что случится. «Но это случится», — говорил он себе.

То были прекрасные времена, чудесные дни, дни проснувшейся, но еще не окрепшей внутренней тревоги, дни праздника, намеренно откладываемого, потому что уже приближалась зима. Его костры уже тянулись как перелетные птицы, парили над горизонтом, солнце мягко плавилось в пыли горизонта степей, окружавших кипящие источники, подступала невесомость, присущая этому окрашенному легчайшей лазурью состоянию восторга, и его сознание, обретая все большую легкость, рассеивалось, подобно об¬лаку, в струях кипящей воды, которые в ужасе вырывались из земли и, взметнувшись, опадали, склонялись в глубоком поклоне, мир прощался со своим магом.

Аммон Радек временами умолкал. Было заметно, что ему очень трудно рассказывать и сопереживать эти события, присутствовать и не присутствовать, разделять с Ф. Ф. состояния его души и его странствия, а в его отсутствие ему приходилось позволять себе становиться свидетелем и впитывать опыт Святого-мага, стремящегося поскорее достичь Вершины. И — вдруг — Аммон встрепенулся, проснулся и сказал мне: «Запиши это и не теряй».

Предел неизмерим. Его нельзя оттенить коврами, потому что нам не удалось бы устлать все дороги мира великолепием лепестков обезглавленных цветов или благоухающими, даже специально надушенными и окрашенными опилками разграбленных гигантских лесов. Нам не удалось бы скрыть счастья, пришедшего словно из другого мира, такое оно странное и такое большое. Поэтому мы больше не будем разбрасывать оттенки — ни розовые, ни какого-либо иного цвета. Лучше будем вести себя так же, как маг-Отшельник. И, если сможем, постараемся немного проникнуть в странную природу его Блаженства, чтобы лучше понять его, когда в пупке луны, отраженном в зеркалах воды, затмения разожгут Знание того, что находится за пределами «здесь».
Нужно срочно поместить воду в воду, чтобы луна снова купалась там.
Пусть каждый, кто бы он ни был, если он не может раз¬вести костер, пусть посадит зеркало воды, чтобы луна снова купалась в пупке мира.
Они похожи на тени, сосредоточенные и упрямые, старающиеся не дать Фану Фикшену выйти на свет.

Но он принял решение и его ничто не остановит.   продолжение далее

Далее 15 глава Всемирной Истории галактики совпадает с

ГЛАВА 3   АЛМАЗ АДА     КАК БЫЛ СОЗДАН МАГИЧЕСКИЙ СИНДИКАТ    6 ВЕК

Гервольд будучи посвященным задумал величайший проект — создать самую могущественную организацию, которая смогла уничтожить всё зло галактики. Со всем пылом, задором и энергией, при поддержке Высших сил, он принялся за дело….