680.09062014   —   Что такого натворил этот путаник Капинс? – отвечал учитель, рассеянно превращая падающий листик в золотую монетку.
Тут режиссер видно отвлекся на красотку Эмми и чья-то фраза, точнее моя была безнадежно потеряна. Да и я её теперь не вспомню. Тем не менее Мастер ответил на неё, потому что он-то как раз её слышал, в отличие от нас.
—   А кто это? – переспросил он рассеянно, превращая золотую монетку в серебряную…

начало этой истории здесь.   А ниже продолжение…

Мы гуляли с доном Каньёном по узким улочкам Бетиса, почти молча, редкие фразы срывались с наших уст и вспарывали тишину этого ясного тихого утра. Мы просто наслаждаясь обществом друг друга.
Это было общение людей, которым друг от друга ничего не нужно. Самодостаточные люди? Да.
Но я и здесь лукавлю. Самодостаточному человеку как раз ничего и не нужно от ближнего. А мне-то как раз от надо было кое-что.
Я вдруг с предельной ясностью осознал, что вижу его в последний раз.
Наверно это было предчувствие потери близкого человека.
Дон Каньён первый нарушил молчание.
—    Может быть, мои чувства ещё вернутся в эти места, — задумчиво произнёс он, — но сам я полностью – никогда.
Я знал, что он скажет именно это ещё до того, как он произнёс эти тихо, с печальной улыбкой на губах.
—  Хотел задать тебе один вопрос, учитель, — поспешил я, боясь, что не успею его задать, — История с Капинсом, она не завершена. Не люблю незавершённых дел. Надо поставить точку.
—   Что такого натворил этот путаник Капинс? – отвечал учитель, рассеянно превращая падающий листик в золотую монетку.
Тут режиссер видно отвлекся на красотку Эмми и чья-то фраза, точнее моя была безнадежно потеряна. Да и я её теперь не вспомню. Тем не менее Мастер ответил на неё, потому что он-то как раз её слышал, в отличие от нас.
—   А кто это? – переспросил он рассеянно, превращая золотую монетку в серебряную…
—   ну, как тебе сказать, — промямлил я, — наверно тот, кто ждёт от нас помощи.
—   от нас? – казалось, он искренне удивился.
—   Мне трудно решить его проблему в одиночку, Я сказал ему, что …ты заколдовал его.
—   Гм, — в глазах учителя сверкнул неподдельный интерес, — ты так сказал?  Тогда расскажи мне об это человеке.
Я и рассказал.
—   Да, да, да, припоминаю. Как же, как же… лет 500 назад или 550 (точнее не вспомню) я знал его под другим именем. Это было здесь в Испании. Он был членом ордена инквизиции, палачом. 99 человек погибли в страшных муках. И ведь только 9 знали магические науки, но не смогли использовать свои знания, так как были связаны обетом добра. Они не могли даже защитить себя. Но я то не был связан таким обетом. Нет, ты не подумай, я не был чёрным магом. Как и белым. Все эти условности у меня в печёнках сидят. Все эти штампы общества. Я всего лишь практиковал магию. А тот, кто её практикует, всегда знает правила игры. Он никогда просто так не причинит вреда другому живому существу.
Но люди любят судить о том, чего не знают и наделять всеми признаками Ада тех, кого не понимают и боятся.
Я был у него сотым. Со мной ему не повезло.

Да, я наложил на него заклятье. Слухи разные ходят про это. Будто он сидел в стеклянной банке и ему на завтрак подавали червячков. Первые 17 дней он их не ел, но… потом стал есть. Ему всю жизнь придётся жить в мучениях. Он сам всё это придумал.
— но так нельзя, учитель. Скажи ему что делать..
—   он так и не научился жить как человек. Понимаешь Раммон, не научился.
—   Он не научился думать. Он всю жизнь…
—    жизни, Раммон, жизни. Ты же знаешь, что за каждым из нас тянется такая бесконечная цепочка прожитых жизней, что даже умирать стало скучно… Я шучу, умирать всегда интересно. Хотя бы потому что это единственный способ снова родиться…
—   что ты хочешь от него. Это всего лишь обычный человек, знание скрыто от него. Хлопоты текучка, повседневность сожрала его как личность, осталось только проклятие повседневности.
— что ты Раммон, так переживаешь за Капинса. Это человек из толпы, он живет инстинктами и не знает что там, на другой стороне Луны, ему это просто неинтересно. Наверняка он играет в компьютерные игры, эти рассадники иллюзий.
—   мы тоже живем в мире иллюзий.
Да, тут надо вставить сюжет о мире иллюзий. Отличный материал подготовлен ОАО «Черный плащ». Да, не забыть. Что сказать мне Капинсу, учитель?
—   Скажи ему, что я снял с него заклятье.
—    И всё?
—    И всё.
—     Но дон Каньён, ему это будет мало. Вы же не хотите, чтобы он мучался до конца дней своих в тщётном поиске ответа на вопрос – в чём причина его  мучений?
—   Но я всё тебе рассказал, — искренне удивился мой учитель.
—   Стоят ли страдания 99 невинных людей страданию одного, — спросил я его тогда.
—   Стоят, Раммон, стоят. Он честно отработал свой кармический долг. Что ты хочешь? Он обычный человек, связанный предрассудками, как путами. Как лошадь в стойле. Он может лишь дойти до точки, где начинается понимание тех процессов, которые на самом деле определяют его жизнь. И здесь я ему не помощник.
Ты – другое дело. У тебя школа магических искусств, Раммон. Уже 15 лет ты занят благородным делом.
Возьми Капинса себе в ученики.
И напоследок скажу – случай с Капинсом особый. Мало найдётся на Земе людей, которые получили столько страданий и которые смогли простить того, кто причинил ему столько страданий.
—   Учитель, ты о ком говоришь – о себе или … о нём?
—   Раммон, зачем задавать вопрос, на который ты знаешь ответ?
Последняя фраза старого учителя отрезала дальнейший путь этого диалога решительным росчерком пера.
Раммон умолк, обдумывая сказанное. Ну а в мысли учителя проникнуть даже летописцу оказалось не под силу.
Они бродили по улочкам старого Бетиса ещё не один час.
Учитель разглядывал такие обычные вещи, как блёклость стен, далёкие очертания гор, узор трещин на асфальте, лица прохожих. Потом мы вышли на городскую площадь и дон Каньён присел на свою любимую скамейку.
На ней никто не сидел, впрочем, как и всегда, когда дон Каньен этого хотел.
Во время этой прогулки я изо всех старался почувствовать настроение печали и тоски, но у меня ничего не выходило. В предстоящем уходе дона Каньёна было что-то праздничное.
Он объяснил, что это предчувствие неукротимой энергии абсолютной свободы.
Свобода подобна заразной болезни, — пояснил дон Каньён. Воин, достигший состояния  безупречности, её носитель.
Люди могут этого не ценить. Они не желают освобождения.
Вот случай с Капинсом. Если бы Капинс не боялся освободить себя от мучений, он наверняка бы простил своего мучителя. Но даже свои страдания Капинс не променяет на свободу от них. Он подсознательно боится каких-то перемен в своей жизни.
Свобода страшит. Но не нас. Почти всю жизнь я готовился к этому моменту. То же будет и с тобой.

—  Учитель, зачем вы превратили серебряную монету в засохший осенний листок?
— видишь ли, эта монета находилась в форме листка. Я совершил круг Игры, чтобы вернуться в исходную точку. Запомни, Раммон, высшее искусство – идти по волнам жизни так, чтобы ни одно внутреннее течение даже не заметило бы твоего движения. Это и называется мудростью воина.
….
ЭПИЛОГ
Из ремарки и окончания истории эпизода июнь 2007.

I      Ремарка от Автора:
Первоначальный вариант сюжета:
Да, я наложил на него заклятье. Слухи разные ходят про это. Будто он сидел в стеклянной банке и ему всю жизнь придётся жить в мучениях. Он сам всё это придумал.
Скажи ему, что я снял заклятье.
—    И всё?
—    И всё.

Раммон заглянул в комнату, где сидел Токи Аден и что-то исправлял в компьютере.
—    А, то ты Раммон. Я вот тут сюжет твой с Капинсом вставляю в твой сайт ..\Мифы и реальность Раммона  Адена.doc Надо кое-что подправить.
—    А что подправить?
—    Ну не стыковочку заметил – как мог твой учитель сообразить, что именно он наложил проклятие на Капинса? Ведь это было в прошлой жизни. Он не мог этого знать! Да и второй момент – мучится то Капинс в этой жизни, а не в той.
—    Две неувязочки, многоговато Раммон!
—    Да мой второй учитель вообще Капинса не знает! Я вызывал его образ, потому что других колдунов не знаю с кем можно потом договориться.
—    О чём?
—    Чтобы заклятие снять.
—    Так это не его заклятие!
—    Ну да, — Раммон был смущён, — я думал, что учитель сможет снять заклятие другого колдуна.
—    Ну ты наивный, Раммон. Зачем ему возиться с этим. У него может таких как ты, учеников знаешь сколько! Зачем ему возиться – снимать чужое заклятие.   Тут ещё Угрюмов критику навёл – ничего интересного, говорит, только время потерял. Надо будет сюжет разбавить пикантными сценами из жизни Урфин Джаса.
—    Зачем?
—    Ну считается, что читателю не только думать надо, размышлять, но ещё наслаждаться попками крутых девчонок. Нам же надо чтобы читатель к нам валил.
—      Ну и что теперь нам делать?
—    А вот подумай, что мы пропустили в диалогах Раммона с Капинсом?

II        Окончание эпизода
Дон Каньён долго рассматривал Раммона, как будто впервые его увидел.
Долго думал. Потом сказал:
—    Я и не собирался на него накладывать заклятия, как ты говоришь Раммон. Всякие враки ходят. Я не собирался портить свою карму этим.
Тогда в Бетисе, в 1500 году  я всего лишь остановил его. Та плеть, которой он стегал меня, – отстегала его. Та дыба, на которой он подвешивал меня, как и десятки других до меня – подвесила его. Те цепи, которые рвали моё тело на куски – рвали его тело, затянутое в чёрную кожу.
Огромную толпу на площади Бетиса охватила настоящая паника. Люди видели – но не могли поверить в увиденное. Разные слухи сформировались в легенды, а легенды состарились до мифов, которые бережно хранят горожане Бетиса как историю своего города.
Вот откуда появилась эта история о палаче и колдуне, наложившем проклятие на этого палача.
Признайся Раммон – откуда ты услышал эту историю?
—  От гида, — неохотно признался Раммон.
—  Ну вот, — почти обрадовался дон Каньён.  Остальное ты придумал сам, когда услышал историю Капинса. Ты внушил ему, что это сделал я. И он возненавидел меня, хотя видел меня впервые. Задурил ты ему голову капитально.  Ты, Раммон, воспользовался для этого магией и вызывал мой образ, хотя понятия не имеешь, кто наложил заклятие на Капинса. А было ли заклятие вообще?
Раммон пожал плечами.
А, не знаешь сам? Может Капинс не умеет снимать штаны – мама не научила. Может кто-то побаловался в детстве – надели на него замок, а ключ выбросили в кусты. Посмотри, может он ещё там лежит?
—   учитель!  Ну как может здоровый мужик не уметь снимать штаны? Он что, через голову их пытался снять, что ли?
—    А хотя бы через голову…Важно в этой истории другое – было ли заклятие?
—    Ну откуда я знаю. Как это узнать.
—    И знать не хочу. Ты его запутал – ты и распутывай. Скажи, что заклятие с него снято.
Пусть снимает цепи, утюги, железные крюки со своих многострадальных глазниц.
Ох, не думал Раммон, что ты мне такую подлянку кинешь. Спасибо тебе.
Всегда рад помочь, учитель. Ты же меня знаешь!
—    Знаю, а потому и зла не держу.
—    Встретимся ли мы когда-нибудь?
—    Ещё раз – да. На горе, откуда я отправлюсь в полёт.
—    Тогда до встречи.
—    До последней встречи.
—    Я тебя вызову.
Ох уж эта старая привычка учителя – всегда последнее слово оставлять за собой  — будто ворота закрывает и печать накладывает.

I!I        Последнее окончание эпизода

Раммон ещё раз встретил Капинса и сказал что заклятие с того снято.
Капинс не поверил.
—  Снимай  себя одежду, цепи, штаны, снимай, всё снимай.
—  Но здесь же девочки вокруг, Раммон! Мне же стыдно.
—   Стыдно не уметь снимать штаны. Уже 20 лет их носишь – с пятилетнего возраста. Потому ты такой и маленький, что они тебе расти мешали.
—   Ну ладно, Раммон, легенда у меня такая. Иначе меня в труппу фокусников не взяли бы. И вынимать крюки из глаз не хочу. Я же ничего не умею!
—     А в футбол играть умеешь?
—     Уже не умею.
—     Научишься.
—     Где там, я только с Патагонским «Аяксом» герой. А с другими командами – да я им в пупок дышать буду, смотри я какой маленький!
—    Хочешь Капинс жизнь изменить?  Пойдём ко мне в школу.
—    да что я, маленький что ли? Ты мне ещё и букварь купишь?  ….

Но это уже другой сюжет из жизни не то Капинса, не то Раммона.