CqQRcNeHAv

1987 год В погоне за Каспарино.

hlopajuwie-ruki№ записи 216.030813  Выпал снег, белый, как зубы Бобби Старра. Тогда мы его знали как Бобби Неудачника. Это уж потом, когда он стал Дачником, зубы у него пожелтели, рассохлись, покрылись известковым налётом, эмаль раскрошилась и он не мог даже пить холодную воду, не говоря уже о снеге….

Предистория здесь:                             Техасский детектив          Полигон № 1         Ковбойские Хроники   Полигон  № 2

В погоне за Каспарино.        02,12,1987   релиз 14,12,2007   Реестр PiFaco здесь

Да и снег, двадцать лет спустя, стал жёлтым, жёстким и не таким свежим, как Поморин.
Это ещё почему? — осторожно, пока нет начальства,  спросили  пограничники.
— да потому, что Бобби два раза в день, после обеда, чистит зубы, а по утрам обливает их холодной водой. Из чайника. Талая вода очень полезна. Ставите вечером тазик в холодильник, утром сливаете воду и ею умываетесь, только не наоборот.
И по этому девственно чистому снегу ступила чья-то нога, обутая в грязный ботинок.
Ха, — вы подумали что это Каспарино? Да нет, это был Дерик Друган.
Хрум, хрум, хрум, хрум, — хрумкал под ботами снежок и было тихо и хорошо, как в спокойный вечер зимой, за два квартала от проезжей части.
А почему мы подумали про Дерика? Это что? Игра такая? Незнакомец был одет в шинель, сапоги, пилотку. А вот лица видно не было – оно было припорошено снегом.
Так вот почему мы решили поиграть – кто это? Дерик? А может Тричелла? Да нет, Тричелла –игрок «Ювентуса», он слишком занят – у него игры, тренировки, мячи, бутсы, лекции и поездки за границу, вдобавок он заочно учится в Иркутском финансовом институте, мечтая о работе в престижной Иркутской компании.
tumblr_mpqzwgZ3gI1qamybzo1_250В 1987 году Калач был простым актёришкой, мечтал о миллионе, да ну, что там миллион!  Тысяч пятьдесят бы получить! Ух и развернется!!!
Да что мы о Калаче, ей богу!  У нас ещё Остап Бондер сел на табуретку и рассыпал вокруг себя кукурузные палочки. Мол, кто хочет – подбирайте, а он посмеётся. Кроме кур никто не прибегал, да и те — опрокинули ТАБУретку и Остап упал на пол прямо спиной в лужу…
Тут в дверь позвонили да еще на кнопку нажали, приказали – переворачивайте страницу.    С чего это стати?

Телесная пища мудреца и глупца, слона и воробышка, слона и Моськи, Юноны и Авось, Роксаны Бабаян и пана Ведущего – не так уж и различна. Одни и те же химические элементы, облечённые в разную оболочку, поддерживают жизнь всех, а не только перечисленных обитателей Земли и континентов.

А как же Каспарино?
Потом разберёмся. В 1987 году Каспарино скрипел не только на снегу, но и у всех на зубах. Он был очень популярен, о чём говорят рейтинг Полигона № 3 – смотри далее.

Понаблюдаем за Пинкертоном  в его новой роли и немного необычной обстановке, тем более что отличить Пинкертона от Каспарино достаточно сложно. В самом деле – тот же каскад прыжков, ужимок, те же реплики невпопад, та же непонятная грустинка и даже чека от потерянной гранаты – всё та же, уверяю вас. Тогда зачем городить огород. Сказали бы – Каспарино снимается в новой роли, пробует новые костюмы, наблюдает, как он осторожно садится на детский горшок, на табурет, как пчела на цветок, так и Каспарино осторожно открывает для себя грань за гранью новую роль, чтобы испить нектар новых впечатлений.  Ж-ж-ж  Полетел на новый цветок.
Помните Мадлен, только она аккуратно уложит Каспарино в свою кровать, только приляжет сама, задув свечу и скинув ночной халат, только положит дебелую ляшку кавалеру на грудь —  глядь, а это всего лишь подушка, а Каспарино успел вывалиться из окна, даже трусов не захватив.
Если мы окунёмся в босоногое детство Каспарино, то заметим немало интересного.
Начитавшись на ночь Мауро Зазимова, мальчуган, сжимая игрушечное ружьё, крадётся по воображаемым лесам и точно также  Каспарино, шествует по залитой огнями центральной стрит Сатаронто —  БИЧ-Гры-Гры.
Он шествует  в свою контору, он чувствует, что его жизнь полна жгучего интереса, он мастерски обходит ловушки в виде пивных, которые затуманивают его разум, притупляют ум, укрощают волю и желание что-либо делать.
Случайная встреча с миллионером наполняет его счастьем на долгие часы, а если он встречается с бомжом, то его сердце наполняется печалью и тревогой.
Его романтикой была реальность, он гордился своим занятием, он наслаждался деловой жизнью.

254(128x128)Представьте себе, что кто-то натолкнулся на затонувший голион и пока его шхуна лежит в дрейфе, отмеряет под грохот прибоя золотые слитки вёдрами при свете горящих обломков голиона. Но, хотя этот человек, рискуя своей жизнью и здоровьем, может быть съеденным акулой, — этой он успевает выбить ногой челюсть, но тут же появляется другая и всё повторяется… он рискует куда больше — оказаться владельцем неизмеримо большего богатства.
Но и ему не испытать и половины того романтического волнения, с которым Каспарино к концу каждого рабочего дня подводил в пустой конторе ежедневный баланс доходов и расходов.
В этом отношении Каспарино был очень похож на Алекса Данилоффа, с которого вероятно и писался этот образ.
Бобби Старр написал сценарий, Гарви Шератон мастерски воплотил замысел в сценический образ.
Дуэт блистал и в жизни и на сцене. Их ещё ждут панегрики. А мы продолжим.
Каждый талер, нажитый в пучинах жизни, был словно сокровище, извлечённое из таинственной морской глубины, каждый сделка – словно прыжок искателя жемчуга в глубины, орошаемые каскадом волн, а когда Каспарино предпринимал биржевые операции, он с восторгом чувствовал, что сотрясает самые устои  общества, столпы современной жизни. Люди в самых далёких королевствах, в три десятых государствах, словно по боевому кличу, принимаются за дело – телетайп доносит информацию о биржевых сделках и эта информация, как кровь в жилах, заставляет содрогаться золото в сейфах миллионеров.
Я так и не узнал полного размаха его финансовых афер, однако было известно, как минимум пять совершенно не связанных между собой предприятий, о которых он постоянно говорил и как ребёнок, получивший букварь, страшно ими гордился.
«Коньяк Золотого Каньона, что лежит к Западу от Сатаронто, тринадцать звездочёк, лицензированный, — занимал в его мыслях солидное место в кожаном кресле и расхваливался им весьма красноречиво в не слишком правдивой брошюре: «Зачем пить французский коньяк? Обращение к умным людям».
Каспарино держал рекламную контору – давал советы, составлял проспекты и служил посредником между владельцами типографий и людьми неопытными и малоизобретательными.
Тупые галантерейщики приходили к нему набраться идей.
Разбитной театральный агент являлся за сведениями о местных условиях светской жизни и все до одного его клиенты уходили, унося экземпляр его брошюры «КАК и ГДЕ, или руководство по рекламе».
Каждую субботу Каспарино фрахтовал буксирный пароходик и вывозил желающих на взморье, снабжал их удочками и поплавками, а затем продавал приманки для шестичасового ужения рыбы за 5 талеров с носа.
Мне рассказывали, что кое-кто из пассажиров ещё и наживались на этой сделке.
Что до Каспарино то он запросто сбывал такие залежалые товары как кресла качалки, бинокли, таблетки от простуды, пледы и даже, тссс! Спиртные напитки под видом тросточек, которые затем принимал обратно, вычитая с цены по 2 талера.
Иногда Каспарино покупал потерпевшие крушение или назначенные на слом суда, которые через некоторое время вновь оказывались на плаву, выдержав косметический ремонт и смену названия. Продолжая плавать под флагами Сатаронто, Южной Каледонии, Голубой Лагуны и Золотого Каньона.

И, наконец, имелась некая сельскохозяйственная машина, блиставшая малиновой и синей краской, Каспарино принадлежало в личной собственности десятая часть патента.
Таковы были основные и официальные предприятия, а помимо них он занимался самой разнообразной и таинственной деятельностью.
Ни одни талер в его владении не лежал спокойно – Каспарино жонглировал ими словно клоун банановой кожурой.
Мои собственные заработки он только показывал мне, а затем они исчезали как те деньги, что дают ребёнку только для того, чтобы он опустил их в церковную кружку.
После подведения еженедельного баланса Каспарино являлся, сияя, хлопал меня по плечу и заявлял, что чистая прибыль нашего совместного предприятия достигла гигантской суммы, после чего выяснялось, что у него нет и четверти талера на стакан виски.
—  А что ты сделал с полученной прибылью? – спрашивал я его.
—    пустил в оборот, — объявлял он с неописуемым восторгом.
Он признавал только вклады в дело и терпеть не мог биржевой игры, как он выражался брезгливо.
—   Никаких акций, Алес, — не уставал повторять он, — только солидные предприятия. Только инвестиции!
При этом самый азартный биржевик пришёл бы в ужас от одного только намёка на некоторые капиталовложения Каспарино.
В качестве примера приведу одно из них, которое мне, бухгалтеру Данилоффу, удалось проследить от начала до конца.
247(128x128)В начале июля я готовил полугодовой баланс. Каспарино купил седьмую часть фрахта некоей злополучной шхуны, которая направлялась из Анчурии в Патагонию с контрабандной партией оружия. Это были старые винтовки, на которых стояло заводское клеймо 1912 года.
Договор поставки был подписан неким Мейсоном. Затем эта шхуна должна была вернуться в Сан-Франшизо с контрабандными сигарами от Бобби Старра.
О печальном исходе этого предприятия можно догадаться – кораблекрушение у рифов Голубой Лагуны, конфискация шхуны и судебном процессе распространяться не буду, слишком грустная тема.
—   Идея оказалась малоудачной, — сказал Каспарино, пуская в потолок кольца дыма от душистых сигар, развалясь в мягком шезлонге.
Больше он ничего не сказал, но я видел —  его финансы потерпели серьёзный ущерб.

Контора, куда стекались талеры от его многочисленных предприятий, находилась в самом центре Сатаронто и представляла собой обширное помещение с высокими потолками и множеством  зеркальных окон.
Стеклянная горка полированного красного дерева являла взгляду батарею примерно в двести бутылок с яркими этикетками.
Они содержали «Каспариновские тринадцать звёздочек», хотя, глядя на них издали, только эксперт отличил бы их от бутылок с соответствующим французским напитком.
Я часто поддразнивал моего приятеля этим сходством и советовал ему выпустить второе издание его брошюры с исправленным названием:
«Зачем пить французский коньяк если мы предлагаем вам те же самые этикетки?»

Дверцы горки то и дело открывались и если в конторе появлялся человек незнакомый с достоинствами Каспариновского коньяка, то ему перед уходом преподносилась бутылка как презент.
Когда я пробовал протестовать против такой расточительности, Каспарино восклицал:
—   Мой милый Алес! Ты по-прежнему не понимаешь деловых приёмов. Себестоимость этого напитка практически равна нулю. Как бы я ни старался, дешевле рекламы мне не найти.

Примерно посреди комнаты (я возвращаюсь к прерванному описанию его конторы) находился большой письменный стол, вокруг которого и на нём громоздились кипы афишек, объявлений и брошюрок, типа:
«Зачем пить французский коньяк?» или «Руководство по рекламе».
По одну его сторону сидели две машинистки, не знавшие ни минуты отдыха между девятью и шестнадцатью, а по другую сторону высилась та самая модель сельскохозяйственной машины.
Все стены, если не считать место занятого телефонами и двумя фотографиями, изображавшими корабль «Джеймс Муди», выброшенного на рифы и буксирный пароходик, переполненный любителями рыбной ловли, были увешаны картинками в пышных рамках.

247(128x128)В девять часов мы принимались за то, что Каспарино называл работой, а я мучением.
Надо было вскрыть и прочесть бесчисленное множество писем, а также ответить на них.
Я занимался и этим тоже за своим столом, который был водворён в контору накануне моего приезда, а Каспарино, диктуя машинисткам, метался взад и вперёд по комнате, словно лев в клетке.
Надо было просмотреть бесчисленное количество типографских корректур, помечая синим карандашом «курсив», «нонпарель», «раздвинуть интервалы», а иногда и что-нибудь более сангвинистическое, как, например, Каспарино энергично нацарапал гвоздём на полях рекламы «тонизирующего сиропа»:
«рассыпать набор. Вы что, никогда не печатали рекламу?  Буду через полчаса»
Кроме того, мы каждый день заносили сведения в наши расчётные книги. Таковы были наши основные и наименее неприятные занятия.

Однако, большая часть нашего времени уходила на разговоры с посетителями.
Бывали дни, когда Каспарино принимал чрезвычайно деловитый или решительный вид, говорил только отрывистыми фразами, как человек чрезвычайно занятой.
Неудивительно, — думал я, — подобные финансовые титаны принимают Каспарино как равного: его изобретательность и находчивость были несравненны.
В те первые  дни, когда он ещё обо всём со мной советовался, шагая взад и вперёд по комнате, строя планы.
tumblr_mpp35a8uto1r426i4o7_r1_250Вычисляя, прикидывая воображаемые проценты, устраивая воображаемые капиталы и его «умственная машина» работала полным ходом, я никогда не мог решить, что сильнее: уважение ли, которое он мне внушает, или желание смеяться, которое он во мне возбуждает.
Методам Каспарино учился Калач Кренди. Кстати, именно на курсах бизнеса он познакомился с финансовым гением – Тричеллой. Калач взял его себе в директора одной из своих корпораций в 1996 году.  Этим он сильно обидел Каспарино, который надеялся, что Калач предложит этот пост ему.
Пройдёт три года и Калач, прикупив ещё одну корпорацию, на этот раз в области кинобизнеса; «Рекордс», взял  наконец-то Каспарино в студию, но не финансовым директором, а  актёром комедийного жанра.
Калач прозорливо разглядел, что способности в области искусства куда ярче, чем в области бизнеса.

Релиз 21,12,2007 года.    Конец!

Оставить комментарий