722.14082014   Мифы Урфин Джаса Всемирная история 4 том   (выдержки из Седьмой части Полигона  № 23 фразы 22601-22700)

11 лет спустя Аден переносит написанный сценарий для студии РеКОРДС» это в электронный формат.

Новые сценарии из серии Мифы золотого каньона  …  Студия Рекордс выкупила у анимационной студии Лондона  Ливерпульевича «L. L.ЗЕКА» за 235 тысяч талеров…

В ролях: Каспарино, Урфин Джас, Пит Джас, Артилес, Борман, Штирлиц, Пронин, Дурбано, Урри, Марси Холлоуэй

Бои без правил — масштабный проект студии Рекордс с   1999 года.    ведущие проекта Марк Кручито и Паола Биатричи   Студия Рекордс Золотой Каньон Сатаронто М.К.

Историю развития Рекордс с 1991 года читай . Начало первые шаги отразить в рубрике Гудзон

Серия 34585 На авансцене действия он — Пронни. Несгибаемый боец за справедливость.

22626.      Ясным январским утром, миновав спящую таможню, я уселся в летающий «Боинг» и взмыл над твердью земной, где виднелось узкое и длинное, крыло самолёта. С тупо скошенным, как у самурайского меча, острием.
Оно бесшумно рассекало облачную пелену.
Вскоре под крылом самолёта о чём то поёт зелёное море тайги. Шутка. Зарябил океан барашками волн. Ну так считается, что это барашки. А по-моему – овечки.
Это Атлантика. Сбылось. Я улетал на Мраморный континент. Это больше чем Америка.
В ресторане мы заказали по салату, шашлык из осетрины, кстати, Муська не ест осетрину, сколько не предлагали. Заказали мы и лососевую икру и конечно алкоголь. Как без него.
Я предпочёл бокал сухого вина. Хотя мне по душе больше сладкие вина и мартини.
А вот Брюс заказал литровую бутыль своего возлюбленного  «абсолюта».
Он не верил, что я не люблю водки.
Ну не люблю я её!!! – это крик отчаяния.  Сосед мой Виктор тоже не верит. Он дальше Италии и Аргентины не летал. Вот чудак человек!
Я рассчитываю ещё в Австралию слетать, коралловый риф посмотреть. Там мечта!!!

Поезд подземки пересёк перекинутый через Ист Ривер мост, приближаясь к столице графства Гудзона – Манхеттену.
Я очумело таращился на примкнутые, сомкнутые сдвинутые, сжатые друг к другу стеклянные кубы небоскрёбов делового центра, грандиозных в своём монументальном величии и по сути олицетворяющих Мраморный континент. Это были его главные храмы, цитадель жрецов большого Американского Бакса – главного идола.

Я подписал бланки иммиграционных форм, ответил на уточняющие вопросы, на вопрос бланка – а не резидент ли вы? Честно ответил – да, я резидент, за что получил 88 баллов за чувство юмора и был немедленно  сфотографирован, дактилоскапирован и обнадёжившись положительным результатом будущей бюрократической волокиты, вышел на знаменитый Бродвей. Это была длинная, ничем не привлекательная улочка с односторонним движением.

Я шёл по Манхэттену, едва волочив ноги от усталости и голода. Мне ещё предстояло смешаться с бодрой толпой иммигрантов, оторвавшись от вероятной слежки спецслужб графства. Я, конечно, никакой слежки не видел, но если она была возможна, значит, это могло быть, — так учили нас в спецшколах НКВД, — всегда предполагать наихудший вариант и страховаться на три круга вокруг.
Благодаря этому Пронин ни разу не попал под колпак спецслужб вражеских стран.
Он шёл по Манхеттену, очарованный его ослепительными витринами, громадами зданий, густо теснившихся на пятачке и устремлённых в далёкую небесную высь. Шёл мимо бесчисленных баров, пиццерий, кафешек, таверн, забегаловок, ресторанчиков и лавок, мимо магазинчиков забитых всеми товарами мира. Меня окружали запахи жареной кукурузы, орехов, горячих сосисек и шашлыков с осетриной. Я ликовал – я на мраморном континенте. Где-то здесь проходил Алессандро Макитонский из АзТаро  в далёких 60-х годах со своими фалангами катушек, наемниками из штата Кентукки.
Я шёл, поминутно ощупывая в кармане пальто бумажник, который могли спереть в любую секунду. Я был бдителен, ибо я был чекист из железной когорты Дзержинского.
Восторги восторгами, а зевать тут не следовало. Столица Гудзона имела свой портал в котором размещались сайты всех удовольствий Вселенной.
Невозможно даже представить чего тут не было!
Гудзон со дня своего основания принадлежал метким и крупным гангстерам и матёрым львицам типа Малки Женни, а потому зевать тут можно было, лишь прикрыв рот холодной рукой.
Следовало соблюдать равновесие между лирическим настроем души и холодной бдительностью рассудка. Бдеть и ещё раз – бздеть!

Оглушённый и беспомощно очарованный пёстрой суетой и гомоном восточного города с его нескончаемыми автомобильными гудками, бесчисленными уличными торговцами, заклинателями змей, пальмами, парящими  в поднебесье орлами над минаретами мечетей… Пронин, переодетый в сержанта Чэ, замер, охваченный непонятным воспоминанием о чём-то неуловимо знакомом.
Афган?  Патриарша? Ирак? Всё не то…
Пронин замер, обожжённый неясной, но независимо от этого не по-детски стремительно-формирующейся в сознании мыслью, сейчас ему дадут пинка.
Он даже наклонился резко вниз, чтобы посмотреть между своими расставленными ногами  — есть сзади кто-то или нет никого.
Скрываться слишком поздно Пронин уже висел между небоскрёбами на уровне 64 этажа, обхватив руками столб, который иногда вдруг вырисовывается в дымке угасающего сознания. Откуда здесь столб? – запоздало подумал Пронин и в это мгновение получил пинка. Здорового, мощного, задиристого даже.
Жизнерадостного? – вопросительно спросил сценарист Лондон Ливерпульевич у Токи Адена, и его рука зависла как пропеллер вертолёта над листом рукописи.
—    Да, пусть будет жизнерадостного, — сказал голосом Гафта Токи Аден и попросил пивка.
—    Вам похолоднее или покрепче? – спросила ассистент режиссера Эмми Слоган, склонившись над ним так, что её сочные арбузные дыни вывалились из суперскромных долек бюстгалтера.
—    Ух ты, -восхитился Токи Аден, а Лондон Ливерпульевич, крупно сглотнул, не имея сил оторваться от пикантного зрелища.
—    Ну так что? Нести? – невинно спросила Эмми, мило улыбаясь ангельски невинной улыбкой.
—    Да, две порции. И холодного и покрепче.

Я выпил и подумал вдруг :  а разве бывают пинки жизнерадостные? Ну для попы конечно нет, а вот для зрителя очень даже. -Пинки ускоряют процесс жизни, и  даже меняют русло потока. Да, без пинков никак. Я сел и написал теорию пинков. Вставим её в общую сюжетную нить и посмотрим, что получится. Найти бы ещё голос Копеляна за кадром.

Начну с того, что всё глобальное, по сути, просто.
Тактические хитросплетения могут завиваться в любые клубки, а стратегические вопросы всегда просты и конкретны.

Марси Холлоуэй был очень непростой штучкой. Порой у меня создавалось впечатление, что он в своём наверняка боевом прошлом потрудился на все разведки мира.
Судя по кратким и ёмким его замечаниям о методах работы не только ЦРУ, КГБ, английских спецслужб, абвера, гестапо, румынской, французской сюрте женераль.
Марси обучал меня некоторым шпионским наукам, должным по его мнению, видимо пригодится мне в дальнейшем. Проведение слежки, отрыву от неё, мероприятиям самопроверки, психологии, языку непроизвольных жестов, организации и поиску тайных схронов. Приёмам адаптации в холодной, горячей, агрессивной, блатной средах, различных социальных средах.
Он учил меня как правильно прикручивать глушитель, как ловить рыбу в водоемах если нет крючка и снасти, а в руках только твои пальцы, как управлять подводной лодкой и дирижаблем, как плыть кролем, как играть краплёными картами и готовить взрывчатые смеси, как правильно заводить мотор используя только подручные средства, как с помощью мелкой гальки обезвредить крота и шпионский радиопередатчик и многому другому.

Пора ученичества закончилась. Рядом со мной лежал пистолет с самым длинным 10-дюймовым стволом, оснащённый набалдашником глушителя и лазерным прицелом. Прямо бенгальский крокодил, а не пистолет. Тяжёлая артиллерия. Возле пистолета стояли две машины: «форд-мустанг» и «крайслер-нью-йоркер».

Над ангаром тянулась эстакада, нависая своим закопченным бетоном над мёртвым безлюдьем улицы. Серя, рябили уходящие во тьму жалюзи гаражей и лавчонок, торгующих дешёвыми покрышками и подержанными автозапчастями угнанных машин.
Кричащие пестротой вывески над лавчонками были нелепо зловещи безмолвной клоунадой в запустении этого мрачного железобетонного закоулка, окутанного дымным пространством промозглой ночи.
Где-то в лесу дремучем или на горной круче, а может и в тёмных проемах бетона засели снайперы из нашей группы. Две машины поддержки стояли чуть поодаль от моего «линкольна» и наушник, укреплённый в обруче, охватывал голову, вкрадчиво шуршал и нашёптывал эфирные помехи с Брайтон Бич.

Серия 34586 На авансцене действия он — Пронин. Несгибаемый боец за справедливость.

Я занимался серьёзными делами. Организовывал террористические акты, устранял недовольных политикой нашей страны высокопоставленных чиновников вражеских государств.
Я был опустошённо, просто чугунно спокоен.  Кого-то скоро отлетит голова, но какая фигня на постном масле. В моих мыслях царила безразличная мёртвая зыбь.
…
По крыше в внезапной остервенелостью заколотил сменивший моросящий дождь ливень. Глубокое корневище молнии раскололо небо в квадрате 007 и грянул жутким знамением беды раскатистый гром.  Маша сидела грустная-прегрустная. Режиссер выключил её образ. Просто погасил в ванной свет. Накатил декорацию осеннего поля. Получилось.
Я вошёл в канцелярию и тотчас же на меня обрушился смерч сиятельного негодования и град негативных определений типа …моей личности.
После увертюры эмоций последовали конкретные вопросы. Почему провал? Почему не смогли уйти от преследователей? Почему в барабане не оказалось патронов? Почему порох отсырел? Почему бомба не взорвалась и вообще – кто выкрутил фитиль? Кто остановил адские часы и взрыва не было….одни вопросы, на которых у меня пока не было ответа.
Однако я отвечал на них, так как был обучен этому – отвечать в любой ситуации. Отвечать так, чтобы ни грамма, ни крупицы нужной информации не попало к экзекуторам.
Я отвечал просто и спокойно. Спокойно и просто.

Всё, чаша моего терпения с треском лопнула.
Вымокший, не выспавшийся, с налитыми кровью глазами и лицом, окаменевшим от хронической злости. Кто бы это мог быть? Да это же я – майор Пронин. Резидент Сибири здесь, на Мраморном континенте. В условиях острого дефицита денег и времени, решающего целый каскад сложных этических, инженерных, философских проблем.
— а если б он вёз не патроны, а макароны?
— я всё понял.
— что понял?
Да всё! В том числе на известных мне фактах стоит гриф «хранить вечно»
И угодил я по крутому блатному моменту.
Да, пролетел Пронин классно. Даже попал в тюрьму к зекам.

Ну дали, дали Пронину очередного пинка. Как он и ожидал. Ну с кем не бывает. Фигурально или физически – всё равно пинок, неприятно же. Лондон Ливерпульевич поёжился, дописывая предложение.
Несмотря на сорокалетний возраст, у Пронина было тело 20 летнего тренированного спортсмена, накачанного по утрам и в субботние дни. В глазах сквозил цепкий, ироничный ум (едва едва сквозил, сквозняка не было? – спросил Лондон у Токи. Нет, не было сквозняка, так, намёком тема пролегала сквозь барханы по-слепому равнодушных мыслей).
Пронин был опрятен и даже зековская куртка (да это же не Пронин, а Артилес! – ах ты боже мой!) была похожа на зековскую спецовку: неизменно выстиранная и отглаженная, сидела на нём как аккуратная курточка, подчёркивая внушительную мускулатуру торса, бицепсов и трицепсов…(Нет всё таки скорее Пронин).

По слухам, иногда долетавшим до Хуго Каспарино,  он был полковником. Агент-нелегал, создавший на территории Анчурии и США агентурную сеть.