722.14082014   Мифы Урфин Джаса Всемирная история 4 том   (выдержки из Седьмой части Полигона  № 23 фразы 22601-22700)

11 лет спустя Аден переносит написанный сценарий для студии РеКОРДС» это в электронный формат.

Новые сценарии из серии Мифы золотого каньона  …  Студия Рекордс выкупила у анимационной студии Лондона  Ливерпульевича «L. L.ЗЕКА» за 235 тысяч талеров…

В ролях: Каспарино, Урфин Джас, Пит Джас, Артилес, Борман, Штирлиц, Пронин, Дурбано, Урри, Марси Холлоуэй

Бои без правил — масштабный проект студии Рекордс с   1999 года.    ведущие проекта Марк Кручито и Паола Биатричи   Студия Рекордс Золотой Каньон Сатаронто М.К.

Историю развития Рекордс с 1991 года читай . Начало первые шаги отразить в рубрике Гудзон

Серия 34585 На авансцене действия он — Пронни. Несгибаемый боец за справедливость.

22626.      Ясным январским утром, миновав спящую таможню, я уселся в летающий «Боинг» и взмыл над твердью земной, где виднелось узкое и длинное, крыло самолёта. С тупо скошенным, как у самурайского меча, острием.
Оно бесшумно рассекало облачную пелену.
Вскоре под крылом самолёта о чём то поёт зелёное море тайги. Шутка. Зарябил океан барашками волн. Ну так считается, что это барашки. А по-моему – овечки.
Это Атлантика. Сбылось. Я улетал на Мраморный континент. Это больше чем Америка.
В ресторане мы заказали по салату, шашлык из осетрины, кстати, Муська не ест осетрину, сколько не предлагали. Заказали мы и лососевую икру и конечно алкоголь. Как без него.
Я предпочёл бокал сухого вина. Хотя мне по душе больше сладкие вина и мартини.
А вот Брюс заказал литровую бутыль своего возлюбленного  «абсолюта».
Он не верил, что я не люблю водки.
Ну не люблю я её!!! – это крик отчаяния.  Сосед мой Виктор тоже не верит. Он дальше Италии и Аргентины не летал. Вот чудак человек!
Я рассчитываю ещё в Австралию слетать, коралловый риф посмотреть. Там мечта!!!

Поезд подземки пересёк перекинутый через Ист Ривер мост, приближаясь к столице графства Гудзона – Манхеттену.
Я очумело таращился на примкнутые, сомкнутые сдвинутые, сжатые друг к другу стеклянные кубы небоскрёбов делового центра, грандиозных в своём монументальном величии и по сути олицетворяющих Мраморный континент. Это были его главные храмы, цитадель жрецов большого Американского Бакса – главного идола.

Я подписал бланки иммиграционных форм, ответил на уточняющие вопросы, на вопрос бланка – а не резидент ли вы? Честно ответил – да, я резидент, за что получил 88 баллов за чувство юмора и был немедленно  сфотографирован, дактилоскапирован и обнадёжившись положительным результатом будущей бюрократической волокиты, вышел на знаменитый Бродвей. Это была длинная, ничем не привлекательная улочка с односторонним движением.

Я шёл по Манхэттену, едва волочив ноги от усталости и голода. Мне ещё предстояло смешаться с бодрой толпой иммигрантов, оторвавшись от вероятной слежки спецслужб графства. Я, конечно, никакой слежки не видел, но если она была возможна, значит, это могло быть, — так учили нас в спецшколах НКВД, — всегда предполагать наихудший вариант и страховаться на три круга вокруг.
Благодаря этому Пронин ни разу не попал под колпак спецслужб вражеских стран.
Он шёл по Манхеттену, очарованный его ослепительными витринами, громадами зданий, густо теснившихся на пятачке и устремлённых в далёкую небесную высь. Шёл мимо бесчисленных баров, пиццерий, кафешек, таверн, забегаловок, ресторанчиков и лавок, мимо магазинчиков забитых всеми товарами мира. Меня окружали запахи жареной кукурузы, орехов, горячих сосисек и шашлыков с осетриной. Я ликовал – я на мраморном континенте. Где-то здесь проходил Алессандро Макитонский из Астаронна  в далёких 60-х годах со своими фалангами катушек, наемниками из штата Кентукки.
Я шёл, поминутно ощупывая в кармане пальто бумажник, который могли спереть в любую секунду. Я был бдителен, ибо я был чекист из железной когорты Дзержинского.
Восторги восторгами, а зевать тут не следовало. Столица Гудзона имела свой портал в котором размещались сайты всех удовольствий Вселенной.
Невозможно даже представить чего тут не было!
Гудзон со дня своего основания принадлежал метким и крупным гангстерам и матёрым львицам типа Малки Женни, а потому зевать тут можно было, лишь прикрыв рот холодной рукой.
Следовало соблюдать равновесие между лирическим настроем души и холодной бдительностью рассудка. Бдеть и ещё раз – бдеть!

Оглушённый и беспомощно очарованный пёстрой суетой и гомоном восточного города с его нескончаемыми автомобильными гудками, бесчисленными уличными торговцами, заклинателями змей, пальмами, парящими  в поднебесье орлами над минаретами мечетей… Пронин, переодетый в сержанта Чэ, замер, охваченный непонятным воспоминанием о чём-то неуловимо знакомом.
Афган?  Патриарша? Ирак? Всё не то…
Пронин замер, обожжёный неясной, но независимо от этого не по-детски стремительно-формирующейся в сознании мыслью, сейчас ему дадут пинка.
Он даже наклонился резко вниз, чтобы посмотреть между своими расставленными ногами  — есть сзади кто-то или нет никого.
Скрываться слишком поздно Пронин уже висел между небоскрёбами на уровне 64 этажа, обхватив руками столб, который иногда вдруг вырисовывается в дымке угасающего сознания. Откуда здесь столб? – запоздало подумал Пронин и в это мгновение получил пинка. Здорового, мощного, задиристого даже.
Жизнерадостного? – вопросительно спросил сценарист Лондон Ливерпульевич у Токи Адена, и его рука зависла как пропеллер вертолёта над листом рукописи.
—    Да, пусть будет жизнерадостного, — сказал голосом Гафта Токи Аден и попросил пивка.
—    Вам похолоднее или покрепче? – спросила ассистент режиссера Эмми Слоган, склонившись над ним так, что её сочные арбузные дыни вывалились из суперскромных долек бюстгалтера.
—    Ух ты, -восхитился Токи Аден, а Лондон Ливерпульевич, крупно сглотнул, не имея сил оторваться от пикантного зрелища.
—    Ну так что? Нести? – невинно спросила Эмми, мило улыбаясь ангельски невинной улыбкой.
—    Да, две порции. И холодного и покрепче.

Я выпил и подумал вдруг :  а разве бывают пинки жизнерадостные? Ну для попы конечно нет, а вот для зрителя очень даже. -Пинки ускоряют процесс жизни, и  даже меняют русло потока. Да, без пинков никак. Я сел и написал теорию пинков. Вставим её в общую сюжетную нить и посмотрим, что получится. Найти бы ещё голос Копеляна за кадром.

Начну с того, что всё глобальное, по сути, просто.
Тактические хитросплетения могут завиваться в любые клубки, а стратегические вопросы всегда просты и конкретны.

Марси Холлоуэй был очень непростой штучкой. Порой у меня создавалось впечатление, что он в своём наверняка боевом прошлом потрудился на все разведки мира.
Судя по кратким и ёмким его замечаниям о методах работы не только ЦРУ, КГБ, английских спецслужб, абвера, гестапо, румынской, французской сюрте женераль.
Марси обучал меня некоторым шпионским наукам, должным по его мнению, видимо пригодится мне в дальнейшем. Проведение слежки, отрыву от неё, мероприятиям самопроверки, психологии, языку непроизвольных жестов, организации и поиску тайных схронов. Приёмам адаптации в холодной, горячей, агрессивной, блатной средах, различных социальных средах.
Он учил меня как правильно прикручивать глушитель, как ловить рыбу в водоемах если нет крючка и снасти, а в руках только твои пальцы, как управлять подводной лодкой и дирижаблем, как плыть кролем, как играть краплёными картами и готовить взрывчатые смеси, как правильно заводить мотор используя только подручные средства, как с помощью мелкой гальки обезвредить крота и шпионский радиопередатчик и многому другому.

Пора ученичества закончилась. Рядом со мной лежал пистолет с самым длинным 10-дюймовым стволом, оснащённый набалдашником глушителя и лазерным прицелом. Прямо бенгальский крокодил, а не пистолет. Тяжёлая артиллерия. Возле пистолета стояли две машины: «форд-мустанг» и «крайслер-нью-йоркер».

Над ангаром тянулась эстакада, нависая своим закопченным бетоном над мёртвым безлюдьем улицы. Серя, рябили уходящие во тьму жалюзи гаражей и лавчонок, торгующих дешёвыми покрышками и подержанными автозапчастями угнанных машин.
Кричащие пестротой вывески над лавчонками были нелепо зловещи безмолвной клоунадой в запустении этого мрачного железобетонного закоулка, окутанного дымным пространством промозглой ночи.
Где-то в лесу дремучем или на горной круче, а может и в тёмных проемах бетона засели снайперы из нашей группы. Две машины поддержки стояли чуть поодаль от моего «линкольна» и наушник, укреплённый в обруче, охватывал голову, вкрадчиво шуршал и нашёптывал эфирные помехи с Брайтон Бич.

Серия 34586 На авансцене действия он — Пронин. Несгибаемый боец за справедливость.

Я занимался серьёзными делами. Организовывал террористические акты, устранял недовольных политикой нашей страны высокопоставленных чиновников вражеских государств.
Я был опустошённо, просто чугунно спокоен.  Кого-то скоро отлетит голова, но какая фигня на постном масле. В моих мыслях царила безразличная мёртвая зыбь.
…
По крыше в внезапной остервенелостью заколотил сменивший моросящий дождь ливень. Глубокое корневище молнии раскололо небо в квадрате 007 и грянул жутким знамением беды раскатистый гром.  Маша сидела грустная-прегрустная. Режиссер выключил её образ. Просто погасил в ванной свет. Накатил декорацию осеннего поля. Получилось.
Я вошёл в канцелярию и тотчас же на меня обрушился смерч сиятельного негодования и град негативных определений типа …моей личности.
После увертюры эмоций последовали конкретные вопросы. Почему провал? Почему не смогли уйти от преследователей? Почему в барабане не оказалось патронов? Почему порох отсырел? Почему бомба не взорвалась и вообще – кто выкрутил фитиль? Кто остановил адские часы и взрыва не было….одни вопросы, на которых у меня пока не было ответа.
Однако я отвечал на них, так как был обучен этому – отвечать в любой ситуации. Отвечать так, чтобы ни грамма, ни крупицы нужной информации не попало к экзекуторам.
Я отвечал просто и спокойно. Спокойно и просто.

Всё, чаша моего терпения с треском лопнула.
Вымокший, не выспавшийся, с налитыми кровью глазами и лицом, окаменевшим от хронической злости. Кто бы это мог быть? Да это же я – майор Пронин. Резидент Сибири здесь, на Мраморном континенте. В условиях острого дефицита денег и времени, решающего целый каскад сложных этических, инженерных, философских проблем.
— а если б он вёз не патроны, а макароны?
— я всё понял.
— что понял?
Да всё! В том числе на известных мне фактах стоит гриф «хранить вечно»
И угодил я по крутому блатному моменту.
Да, пролетел Пронин классно. Даже попал в тюрьму к зекам.

Ну дали, дали Пронину очередного пинка. Как он и ожидал. Ну с кем не бывает. Фигурально или физически – всё равно пинок, неприятно же. Лондон Ливерпульевич поёжился, дописывая предложение.
Несмотря на сорокалетний возраст, у Пронина было тело 20 летнего тренированного спортсмена, накачанного по утрам и в субботние дни. В глазах сквозил цепкий, ироничный ум (едва едва сквозил, сквозняка не было? – спросил Лондон у Токи. Нет, не было сквозняка, так, намёком тема пролегала сквозь барханы по-слепому равнодушных мыслей).
Пронин был опрятен и даже зековская куртка (да это же не Пронин, а Артилес! – ах ты боже мой!) была похожа на зековскую спецовку: неизменно выстиранная и отглаженная, сидела на нём как аккуратная курточка, подчёркивая внушительную мускулатуру торса, бицепсов и трицепсов…(Нет всё таки скорее Пронин).
По слухам, иногда долетавшим до Хуго Каспарино,  он был полковником. Агент-нелегал, создавший на территории Анчурии и США агентурную сеть.
Держался полковник в окружении своих отморозков, призраков-зомби благодаря несгибаемой воле, недюжинной физической силе, блатные, зрячие и слепые относились к нему крайне недружелюбно. Они видели в нём представителя ненавистной им феодальной прослойки коммуняк-эксплуататоров (значит точно, Пронин, он всегда был коммунякой).
Категория блатных откровенно угрожала расправой как менту позорному, а мужики видели в нём наследника былой чекистской славы, основанной на кровушке народной и повсеместном насилии.
Пронин жил в агрессивной среде бандитов, способных в условиях никем не контролируемой рабочей зоны, сделать даже из чемпиона мира по всем видам рукопашного боя набитое переломанными костями чучело.
Но, очевидно, что он был сдержан, интеллигентен, имел силу характера и умение продуктивно работать.
Это был старичок (ни хрена себе повороты сюжета – воскликнул в ужасе Лондон Ливерпульевич – роняя гусиное перо), букву закона изучивший прежде азбуки.
—    Ленин?  — хороший был парень, но долго жил,  к сожалению. Из-за него мы тут практически все.
Зек замер, как воткнутый в песок  лом, глубоко вжав голову в плечи.

Там, в России большинство офицеров ожидало безрадостное полуголодное существование в неотапливаемых общежитиях, равнодушие окружающих. Биться не защиту своей Родины а за резко подорожавший кусок чёрного хлеба насущного и полный идейный вакуум всеобщего разброда.
Принципы бесповоротно утратились и офицеры чувствовали себя бесстыдно и жестоко обманутыми. Не спасал даже просмотр кинофильма «Офицеры».
Им хотелось кушать.
Отсюда и проистекало желание хапнуть, плотно набить личный саквояж всем, что попадётся на этой благодатной земле Анчурии.

Вышибала имел хороший инструмент для своей работы – это я усвоил сразу. Попутно выяснилось другое. Сейчас последует удар деревом твёрдых пород по моему лысому многострадальному черепу. Теперь назрел главный момент – уловить, сцапать то мгновение, которое предшествует контакту предметов живой и неживой природы.
Мизансцена оставалась прежней.
Вовик (то есть я, майор Пронин) замер в обмякшей позе деморализованной жертвы. Рука первого злодея крепко держала его за ворот, а мои пальцы столько же крепко обхватывали запястье противника.
Нунчаки с присвистом описали в воздухе стремительную дугу. Я не вставая со стула, поставил недопитую кружку пива на стол и резко подсёк ударом пятки лодыжку воротодержателя, одновременно дёрнув его за руку точно рассчитанным на компьютере резким движением книзу.
Деревяшка точно и беспощадно вклеилась в стриженый затылок невольно прикрывавшего меня амбала-вышибалы, кулем рухнувшего на пол, опрокинув моё пиво.
Тут же, не давая опомнится, выведшего амбала из строя, его дружку, я плеснул в его штаны очень горячий чай, который позаимствовал у проходящей мимо официантки.
Я точно рассчитал в уме каждый шаг этой немецкой девушки. Учитывая немецкую пунктуальность, я не мог промахнуться в захвате чайной чашки.
Второй злодей не ожидал такого свинства. Мартином его звали, но сейчас это не важно.
Это дало мне время подняться со стула, разорвав связывающие меня верёвки. Не зря я носил в ботинке острую бритву и не зря я делал растяжки по утрам.
Верёвку я рассёк ботинком с точностью самурая, даже не задев жизненно важных органов.
Всего мгновение мне понадобилось чтобы миновать разделяющее нас пространство и во избежание второго удара нунчаками по моим лопоухим ушам. Я плотно приблизился к агрессору, узнав в нём Бормана.
Очень кстати я подсадил его на своё колено тем местом, которое было наверняка нежнее его очерствевшей души.
Борман уже отправил золото рейха на подводной лодке и теперь мне предстояла нелёгкая задача выяснить его местонахождение.
Сутками ранее я получил фотки от законспирированного под Мойдодыра фотографа, который запечатлел ящики с космоса. Так и есть: грузополучатель – корпорация «Кренди Корпорейшен.
Я подозревал, что золото пойдёт на финансирование секретных разработок научно-исследовательского института в Сатаронто имени Калача Кренди. Ректором его был Тричелла.  Ним я учился в одном институте на параллельных потоках.
С Тричеллой я собирался гутарить по-нашему.

Мельком глаза я взглянул на Марси Холлоуэй. Это была очень эффектная мадам. Да, мой шеф умел откалывать и не такие номера.
Она как-то моментально и ощутимо сникла, густо покраснев и тревожно озираясь по углам своими очаровательными глазами.
Скинь ей набежавшие годы и она вполне сошла бы за дитя, испуганного тем, что увидела в своей спальне злого буку.
Было от чего испугаться. Я и забыл что под женской маской лица скрывался опытный инструктор, который лучше всех умеет делать всё, в том числе и перевоплощаться.

Лица парней отмечало полнейшее отсутствие какого-то ни было интеллекта и каменная невозмутимость – рослые, с короткими стрижками, в спортивных костюмах и кроссовках на высокой пухлой подошве.
Пригорюнившись, шеф сидела на табуретке, напоминая своим видом восьмиклассницу после аборта.
Словом, ничего слаще морковки мой партнёр в свое1 предыдущей жизни не видел, а потому бешеными темпами навёрстывал упущенное.
По сути, он был существом добродушным, блатные манеры его носили характер наносной, он сам понимал, что скорее играет в плохого дядю.
Кто же это был? – вдруг обеспокоенно подумал я.
Я был уверен, что это Марси, мой партнёр, который смог бы подстраховать меня, прикрыть мою многострадальную задницу. Но увы. Я оказался один.
Удя по акценту это мог быть Артилес, хозяин подводной лодки. Борману нужна подводная лодка.
А может это Ласанович? Партнер Камэл Амина по темным делишкам. Они там ещё галактическую империю создали.
Во!
За рулем автомобиля с шипованной резиной меня поджидал именно он. Мой напарник Ласанович. Выспавшийся, свеженький, вооружённый нунчаками, кастетом, газовым пистолетов, лазерной дубинкой, которую он позаимствовал из реквизитов Джедая.

Он был всегда готов к нашим рабочим гангстерским будням.
Изнывая от унылой трезвости  мук синдрома…
«Кадиллак» озарила вспышка халявного восторга..
Воспользовавшись ремарочкой из своего репертуара, заверил, что беспокоится нечего – сумочка у него.
Она звонила своему кавалеру, который являл собой последний оплот её истерзанной надежды на брачный союз.
Изморенный вконец алкогольным терзанием он не выдержал сушняка.
В условиях острой конкуренции, жёсткой американски бескомпромиссной, в тусовку местных служителей культа фемиды не попал, выбрав стезю автомобильного дилера.

Следом шли ещё двое, в одинаковых кожаных куртках, плотно сбитые, национальности неопределённой, с физиономиями, не отмеченными ни единой запоминающейся чертой.
Двигались они легко, пружинисто, словно паря над полом, в каждом движении угадывался настороженный профессионализм выученных бойцов, готовых к любой неожиданности. Я невольно сжал зубы, понимая, что случись какая заваруха, и мне придётся ох как нелегко. Сюда, на стрелку пожаловали битые, закалённые в беспрерывных схватках, переделках  волки.

И прежде всего изменился мир, в котором появился аспект большого согласия.
Я такие дешёвые приёмчики уже стеснялся применять, когда ты был ещё в папе и не знал в какую маму попадёшь.

Движок заурчал мягко и вкрадчиво, как сытый размякший кот. Мысли скакали как возбуждённые собакой блохи.
В глазах парня Пронину что-то не понравилось.
В них виделся какой-то ледяной, отстранённых расчёт и ни малейшей растерянности. Потом, уже интуитивно, Пронин посчитал, что держаться от мальчонки следует подальше. Тем более что через лёгкую ткань майки отчётливо проступала рельефная, сухая мускулатура его прочно сбитого тела.
Это была личность экстраординарная и глубоко мне симпатичная силой своей воли и целостностью натуры. Это был он, Урри.

Поместите всё случившиеся вчера с вами в отдельный закрытый файл памяти
Это был прозрачно-солнечный, беспечный предвещающий жаркое лето, день.
Пронин отбыл на Сейшельские острова.
Ему нужно было реабилитироваться перед Центром.

….А этот русский – идиот. Притащить сюда, на Сейшельские острова  цейтнеры мяса и наивно полагать, что они  способны его здесь защитить, думал Каспарино, мельком искоса невзначай поглядывая на собеседника.

Рядом парились три типа  с мрачными дегенеративными физиономиями
Он мельком взглянул на охранников, с невозмутимостью перекормленных бегемотов созерцавших сцену знакомства.

Тема разговора со всеми промежуточными связками была выверена и у Пронина невольно зарождался  интерес и расположение к собеседнику. Незнакомца звали Каспарино. Но имени его Пронин не знал.  Каспарино оставалось лишь холодно фиксировать адекватность предвосхищенных в теории реакций собеседника и его очаровательных спутниц.

Они сидели в шезлонге, пили ледяной джин с тоником, болтали языком (он был опущен в голубой джин с тоником) и ногами в голубой прозрачной воде бассейна.
Пронину выдали даже «Роллекс» с корпусом, усыпанным бриллиантами с личной подписью Бобби Нью Дачника. Ибо русский был склонен судить о достойном его собеседнике в немалой степени по мишуре собеседнику сопутствующей. На этих часах взор Пронина останавливался 17 раз, как подсчитал Каспарино, даже 17 с половиной, если быть абсолютно точным.
Вот же туземец, хотя и капитан.
Каспарино не знал, что Пронин был на майорской должности, ибо должность резидента автоматически предполагался майорскую должность, как минимум.

Я уяснил железное правило: дилетант, претендующий на профессионализм, неизменно обречён на попадание в глубокое дерьмо. Что же касается истинных профессионалов, то их девиз: нет пределов совершенству.
Данилофф заметил: среди профессионалов нет  пофигистов, как и лентяев. Профессионал это даже не профессия, это состояние души. Профессионал везде профессионал.
Руководствуясь этим правилом, Алекс Данилофф, работая на Калача Кренди, был всегда настороже, даже при самых благоприятных обстоятельствах, и не допускал недооценки противника.
Оглушить, связать, потом можно думать, что делать дальше.

…впрочем, оружие нам сегодня не пригодилось. Мы посвятили этот день рутинной инкассаторской работе, собирая с подведомственных нам точек мзду и долги.

…прошло несколько дней. Гарви Шератон зевая дочитывал сценарий. Что за лабуда?   (голос за кадром:  Гарви не знал главного -в его руках был не просто сценарий, это была практически рукопись автора. Если б он это знал!)   тут запищал будильник. Кто-то гаркнул в патефон: Рота, подъем!!!

Серия 34587 На авансцене действия он — Урфин. Несгибаемый боец за справедливость.
Урфин проснулся от звонка. Имитируя, пьяным голосом спросил – кто там?
— телеграмма, — ответил женский голос.
— хозяин спит, а хозяйка ушла на панель, а я приезжий и дверь не открою, — пока Урфин отвечал, его руки вытащили пистолет из шершавой кобуры и зажав его двумя ладонями, чтоб случайно не выпал, на цыпочках стал красться к туалету. Но не успел.
В прихожую ввалился качок в кожаной куртке. Обучали его этому, видимо в Золотом Каньоне. Ноги раскорякой, пистолет держит двумя руками, дулом вперёд, на лице маска. Во рту зажата сигара.
—   руки! – и хрипло выплюнул сигару.
Урфин молча нажал на курок, но выстрела не последовало. «Происки Дурбано» — мелькнула запоздало мысль. Он скрылся в туалете.
Бах! Бах! – пули пистолета качка прошили алюминиевую дверь толчка. Она распахнулась и в рожу дебила в кожаной куртке кто-то плюнул.
Не давая опомнится, Урфин сильно долбанул качка по голове дулом пистолета.
Дуло раскололось, а на голове появилась шишка.
—  ничего себе, какая!  — удивился Урфин. И тут полоснула автоматная очередь. Джюс резко пригнулся и стал выдирать пистолет из рук безжизненного тела качка.
Пистолет не хотел выдираться, и когда полоснула вторая очередь, Урфин пополз не спеша в спальню, где в несгораемом сейфе хранился его непробиваемый жилет.
— а говорят, в Техасе спокойно бывает, — ещё успел подумать он, прежде чем его накрыло с головой.
И ведь только приступил к расследованию о пропавшей кассете фирмы НеРКО, как вот такой налёт. Прям снег на голову, мороз на кожу.
Урфин ещё не успел найти ключ от сейфа, в дверь постучали.
Рванув к окну, опытный комиссар швырнул во входящего будильником, а вслед, пока не опомнился, ещё и  подушкой. Он швырял одеялами, наволочками, матрацами, тумбочками, ковриками и кошками, всем что подвернулось под руки. Но всё было тщетно. Перд глазами метнулась бита и стало темно.
Удар пришёлся в лоб. Урфин вывалился в открытое окно, пока падал, пришёл немного в себя.
Успел зацепиться за открытую форточку с 16 этажа, повис, болтая ногами.
— уцелел, — подумал Урфин и кряхтя стал вползать внутрь комнаты. Едва он поднялся на ноги как в дверь постучали. Имитируя, пьяным голосом спросил:
— кто там? — телеграмма, — ответил женский голос.
— хозяин спит, а хозяйка ушла на панель, а я приезжий и дверь не открою, — пока Урфин отвечал, его руки вытаскивали пистолет из шершавой кобуры и зажав его двумя ладонями, чтоб случайно не выпал, на цыпочках стал красться к туалету. Но не успел.
В прихожую ввалился качок в кожаной куртке. Обучали его этому, видимо в Голливуде. Ноги раскорякой, пистолет держит двумя руками, дулом вперёд, на лице маска. Во рту зажата сигара.
—   руки! – и хрипло выплюнул сигару.
Урфин молча нажал на курок, но выстрела не последовало. «Происки Дурбано» — мелькнула запоздало мысль. Он скрылся в туалете.
Бах! Бах! – пули пистолета качка прошили алюминиевую дверь толчка. Она распахнулась и в рожу дебила в кожаной куртке кто-то плюнул.
Не давая опомнится, Урфин сильно долбанул качка по голове дулом пистолета.
Дуло раскололось, а на голове появилась шишка.
—  ничего себе, какая!  — удивился Урфин. И тут полоснула автоматная очередь. Джюс резко пригнулся и стал выдирать пистолет из рук безжизненного тела качка.
Пистолет не хотел выдираться и когда полоснула вторая очередь Урфин пополз не спеша в спальню, где в несгораемом сейфе хранился его непробиваемый жилет.
— а говорят в Техасе спокойно бывает, — ещё успел подумать он, прежде чем его накрыло с головой. Урфин ещё не успел найти ключ от сейфа, в дверь постучали.
Рванув к окну, опытный комиссар швырнул во входящего будильником. Удар пришёлся в лоб. Но с ног амбала не сбил. Полоснула новая очередь. Урфин лодочкой вылетел в разбитое настежь окно.
Ему повезло – падая, он зацепился подтяжками за доску, на которой висело бельё, повис на пятом этаже, весело дрыгая от нетерпения ногами.
Подсознательно он уже бежал…его дыхание участилось, он явно отставал, за ним была погоня. Тут он посмотрел вниз,
— батюшки! – я повис. И тут он услышал приближающиеся шаги.
Урфин не мог даже подумать, что это были люди майора Пронина.

22627.   Встреча всё-таки состоялась. Тип в кожаном пальто передал ему конверт с инструкциями, напоследок ткнув ему в правый глаз. Так Урфин остался без одного глаза.
Встреча состоялась и фарш провернуть обратно нельзя, — сказал или подумал Урфин.
Так говорят все дураки, потому что завтра они покойники.
Урфин взглянул ненароком, щуря единственный, глаз в заплывшие жиром глаза охранника.
Не получилось. Там он ничего не увидел. Пропал, — подумал он и ударом ладони перерубил охраннику шейный позвонок.
Это его спасло, в него, по крайней мере, никто не стрелял.

….

Гарви Шератон закрыл последнюю страницу сценария. Предстояло из всего этого сделать конфетку. Впрочем, ему не привыкать. Серий на  50 хватит. Зафигуем рекламу и продюсер останется доволен. В прокат пустим… Созвездие Гоночные Псы будет довольны. Можно и на Марс перу серий отправить. Тамошние колонисты давно без ТВ сидят, опупели наверно.